«Говорю старшине, гром гремит, пошлите лучше под дождём мыться, чем в наших условиях. А он отвечает, какой дождь, это бой идет! Тогда впервые пришло осознание, что вокруг война», вспоминает работник Центрального отдела охраны Зубович Владимир Евгеньевич, который рассказал о войне, об интернациональном долге, о воспоминаниях, которые останутся с ним навсегда.

Владимир Евгеньевич никогда не думал, что окажется в Афганистане. Он вообще про это не думал в 18 лет. В 1981 году его призвали в армию. Первый призыв, в котором шел,  чаще всего попадал в Германию. Однако уже на призывном участке пошли нерадостные слухи, которые впоследствии стали суровой реальностью. Сначала призывников завезли в «учебку» в Марьину Горку. А через неделю за молодым пополнением прибыли офицеры, южный загар которых не оставлял сомнений о месте прохождения службы.

— Из Минска нас повезли в Узбекистан в город Термез, — рассказывает Владимир Евгеньевич – Это очень жаркий город, самая южная и жаркая точка.  Переночевали в старой крепости, а потом нас подняли и вывезли в поле, где стояли палатки, что-то вроде учебного полка на полигоне. Воду туда привозили на водовозке. Как сейчас помню, она до такой степени была хлорированной, горькой, скулы сводило. А пить-то хочется. А ещё мы, белорусы, приехали туда в пилотках, которые от палящего солнца совсем не защищали. Лицо и уши страшно обгорали. Поэтому местных, когда призывали, сразу одевали в панамы.

В поле в Термезе молодые солдаты провели два месяца: стреляли из автоматов, бросали гранаты, рыли окопы, тренировали выносливость.

Здесь же на полигоне в торжественной обстановке, насколько возможно её было создать в полевых условиях, принимали присягу. А через два дня на вертолётах молодое пополнение перебросили в Северный Афганистан — город Кундуз.

— Понятно, какие там были условия. Помню, моюсь под тонкой струйкой воды, а где-то рядом гремит. Думаю, гроза! И говорю старшине, гром гремит, пошлите лучше под дождем мыться, чем в наших условиях. А он отвечает: какая гроза, это бой идет! Тогда ко мне пришло реальное осознание, что вокруг война», — делится воспоминаниями Владимир Евгеньевич – Знаете, как-то особо про войну там никто не говорил, и постоянно было ощущение, что всё ещё идёт учеба.

Следом пришло осознание опасности, Владимира Евгеньевича определили  ездить водителем в колонне:

— Если в колонну, которая везла боеприпасы, попадёт снаряд, тебя в пыль сотрет. Поэтому в таких случаях нас дополнительно сопровождали вертолеты. И при таком сопровождении «духи» особо не лезли. Ну а если просто катушки какие-нибудь везешь, то на засаду, на обстрел запросто можно было нарваться.

Почти за два года службы в Афганистане воспоминаний скопилось немало. Много таких, о которых говорить не хочется.

— С высоты прожитых лет, сейчас на многое смотрю по-другому, — рассуждает Владимир Евгеньевич – Думаю, как порой вели себя беспечно! Например. Две недели побыли в Кундузе, а потом нас перекинули в город Пули-Хумри.  Почему-то запомнился такой эпизод. Как-то отправили нас за песком, чтобы дорожки в части посыпать. Мы выехали за территорию, за КПП. Кидаем в машину песок, автоматов нет, только у прапорщика пистолет, но, что он им сделает, если нападут? Рядом с нами озеро. Жара страшная. Мы разделись и полезли купаться. Страшно подумать, чтобы было, если б пришли «духи». Плен однозначно. А тогда еще страшными пытками пугали. Но это сейчас я понимаю, насколько это было опасно, а тогда что… ребёнком был.

Среди ярких воспоминаний звук пролетающих снарядов над головой, словно от летучих мышей, а после чего – грохот, когда ночью напали на часть. Всё смешалось: в кромешной тьме бегали солдаты, хватали автоматы Владимир Евгеньевич тоже схватил, но рожка не нашёл, кто-то в суматохе прихватил лишний.  Потом копали в каменной земле окопы, в которых просидели всю ночь. После этого без сна – на развод и работать.

— Когда рядом гибли люди, меня постоянно преследовала мысль, как в том фильме: действительно, если «грохнут», как  мать встретит… Эта мысль просто не укладывалась в голове, что это будет за истерика, крики. Родителей жалко было. Ну и жалел, что серьёзно не встречался с девушкой (улыбается).

Вокруг происходило разное, и нередко было ощущение апатии и безысходности. От страны, даже  от  видов вокруг.

— Да какая там вообще природа? Песок, как цемент, наступаешь, а он разлетается. Ветер задует — дышать нечем, солнца не видно.  Из-за жары даже обедать не хотелось. Сверху градусов 60, а повар тебе еще горячей похлебки наливает.  Нас заставляли в дорогу бронежилет одевать. Но это же не наше лето! В Камазе дышать нечем. Но всегда был риск попасть под обстрел.

Владимир Евгеньевич служил в Афганистане без малого два года. Совсем немного оставалось до демобилизации, когда подхватил желтуху и оказался в госпитале. Когда вернулся со службы, воспоминания долго не давали привыкнуть к мирной жизни.

— Как и другие молодые люди, пошел на дискотеки. Стоишь, смотришь, как неслужившая молодёжь, громко себя ведёт, строит из себя что-то… И внутри всё закипает, что там далеко погибают парни, а вы тут… С трудом сдерживался. Потом это отступило.

Освоившись в мирной жизни,  Владимир Евгеньевич 3, 5 года ходил в море. Вернулся из плаванья, отучился, женился, пошёл работать в уголовный розыск. О многих событиях сегодня рассуждает почти философски. Не уверен, что на все вопросы вообще существуют однозначные ответы.

— У каждого человека свое назначение, я так думаю, — завершает рассказ собеседник. – Так и у меня. Можно, конечно, рассказывать аккуратные картинки, но всё это было. Это жизнь. Видимо, такое назначение.

Александр Комаров