В ПАМЯТИ КОЛЛЕГ. Последнее интервью с ветераном Речицкого отдела охраны Патароча Вячеславом Михайловичем.
Вячеслав Патароча проработал в охране 27 лет. Ушел на пенсию в звании майора. За свою яркую биографию поработать успел и на морских судах, и патрульно-постовым в Речицкой милиции. О том же, каким собранным и решительным он был в любом деле, за которое брался, можно судить уже с первых минут разговора. Редко встречаются собеседники, так четко излагающие мысли, помнящие детали и факты почти 30-летней давности. Офицер есть офицер. И выправка всё такая же –и не скажешь, что на пенсии.
Родился Вячеслав Михайлович в Демехах. Ему еще не было и 16, когда в 1971 году поступил в мореходное училище в Архангельске. За более чем два года учебы довелось походить по Белому и Баренцеву морям. Работал на Беломорско-Балтийском канале, изучил его вдоль и поперек. Затем была армия – служба разведчиком-корректировщиком в Ленинграде. В Речицу вернулся в 1975 году. Как человек, вкусивший романтику судов, пришел работать в порт. Оттуда с должности рулевого-моториста в июне 1976-го ушел на БГПЗ, где проработал до июля 1980 года слесарем технологических установок. Был избран депутатом горсовета.
«Если ты такой умный, давай к нам»
О причинах ухода с БГПЗ Вячеслав Патароча рассказывал вот что:
– Если бы не Анатолий Андреевич Кузьменков, который в то время был начальником милиции, я бы и остался на заводе. Завязался в пору моего депутатства между нами спор, а он и говорит: «Если ты такой умный, давай к нам». Я ответил: «Хорошо». Так после направления горкома комсомола я пришел в патрульно-постовую службу, где и проработал четыре года.
Моим был первый пост. Это вся Советская, а из основных объектов: магазин «Юбилейный», павильон «Нептун» (который мы между собой называли «Топтун»), пивной бар (костел нынешний), ресторан «Днепр» (теперь «Полесье»), ресторан «Волна», магазин «Маяк» и пивной павильон, который имел негласное название «Алимиха» по фамилии Алимовой, которая там работала. Но главной головной болью была танцплощадка в детском парке, где часто проходили драки между районами.
Было всякое, и патруль того времени очень сильно отличался от нынешних. Тогда мы были обязаны почти в лицо знать всех поднадзорных, семейно-бытовых скандалистов, рецидивистов, расположение притонов, всех особо важных точек (ювелирных магазинов, сберкасс). У каждого были доверенные лица, мы постоянно общались с людьми. И преступления раскрывали, и преступников задерживали, а иногда без оружия и спец средств, только радиостанция при себе и всё.
– А если ситуация сложная, как справлялись?
– Нужно было знать людей, их особенности. Наблюдать, чтобы потом понимать, как и с кем себя вести. Да и уважение тогда было к милиции большое.
Охрана: как всё начиналось
– В августе 1984-го я пришел в Речицкий отдел вневедомственной охраны. Предложил начальник Иван Александрович Беляев. У меня уже тогда было двое детей, времени на семью с работой в ППС почти не оставалось, поэтому предложение принял. В ППС, помимо прочего, я патрулировал реку на катере на подводных крыльях, при переходе в охрану эти же функции и катер за мной оставались где-то до осени 1985 года. Работали группой, проверяли, кто отдыхает на берегах, профилактировали кражи из магазинов, браконьерство.
В 1985-ом я стал командиром отделения групп задержания ночной милиции. В отделении служили 18 человек, половина из них были милиционерами, половина – милиционерами-водителями. Тогда же действовало отделение по охране банка из шести человек.
В то время, конечно, были свои сложности, другая техника. Например, от грохота самолетов на авиаполигоне, что тогда размещался под Речицей, во всем городе срабатывала сигнализация. А нам хоть разорвись! Надо всё проверить, объекты заново закрыть.
Еще вот что вспоминается: работали не только милиционеры, много было и гражданских: те же электрики охрано-пожарной сигнализации, сторожа. Но всё равно такого коллектива, как в охране, я нигде не встречал, и такого отношения доброго, как там было друг к другу, тоже. Один тот факт, что если машина ломалась, то её чинить оставался весь экипаж, одного водителя не оставляли, уже о многом говорит.
Чернобыльский опыт: один в пустой деревне
– В мае 1986-го мы выехали на ликвидацию в Чернобыльскую зону в Брагинский район. С 3 по 12 мая был там. Меня в одном селе оставили на четыре дня, забыли…
– Это как?
– Мы с напарником работали в дальней деревне, и когда всех забирали из других сёл, до нас почему-то не доехали. Он отправился выяснять, долго ли нам еще нести службу – людей-то уже всех эвакуировали, – но так и не вернулся. Как потом говорил, известил обо мне, но, видимо, в той спешке опять какой-то сбой произошел, и я остался один. Пока через несколько дней не увидел милицейский УАЗик, обрадовался, говорю: «Вы мне на смену?» Они удивились и отвечают, мол, уже все уехали, никакой смены не будет, могу быть свободен. Я добрался до дороги и уехал на попутке.
Борьба с нелегальной «охраной» и кражи «на рывок»
– В начале 90-х я уже работал дежурным пульта централизованной охраны (ПЦО). Мы принимали сигналы с пункта централизованного наблюдения (ПЦН), я распределял экипажи, выезжал сам.
Тогда и стали появляться первые квартиры под охрану. Сразу никто не хотел, приходилось рассказывать, объяснять. Предлагали прежде всего тем, например, у кого были охотничьи ружья зарегистрированы – чтобы не было краж. Конечно, для нас это было новое направление, многому учились на ходу. Рост начался уже позже. В связи с этим расширился штат, появился новый транспорт.
В 1994 году был создан взвод банковской и ведомственной милиции, который я и возглавил. Первым из банков у нас был «Белагробанк», потом приняли «Белпромстройбанк». В 1995-ом –«Белвнешэкономбанк», я уже тогда был командиром роты, которая с 60 человек постепенно выросла до 200. Появился взвод по охране водоканала, взвод по охране складов взрывчатых материалов. В 1997 году начала работу вторая рота по охране складов тыла МВД.
В 2000 году я перешел в лицензионно-контрольную службу. В 1998-ом вышел Декрет Президента № 24, касающийся охранной деятельности. Согласно нему юридические лица должны были получать лицензию на охрану своих работников и имущества. То есть тем предприятиям, которые не обращались к нам за охраной, а обходились своей – метизный, мебельный, КХП и другие, – лицензии выдавали мы.
С чем это было связано? Только закончились 90-е, было много криминалитета, они организовывались, приходили, например, в тот же ресторан «Полесье» и говорили: мы будем вас охранять, платите, и тогда воровства не будет и стекла останутся целы. Пришлось ломать эту систему, приводить к тому, чтобы охрану могли предоставлять только обученные люди, к которым выдвигались определённые требования, одно из которых – отсутствие судимости.
Они возмущались, конечно, подавали иски против нас, угрожали, мол, не туда ты лезешь. Но Декрет есть Декрет, и со временем мы навели порядок.
– Не боялись?
– Бояться не боялся, но остерегался – это да. Да и как мы тогда работали? Сейчас, если серьезное задержание, ОМОН вызывают, а тогда мы этих товарищей брали спокойно и своими силами.
Надо сказать, что в то время были очень распространены кражи «на рывок»: то есть грабители били витрины, хватали вещи и убегали. Особенно часто это случалось в магазине одежды возле ГДК, там сейчас библиотека. «Чистили» таким образом и комиссионки. Ловить подобных преступников было не просто. Тогда начали использоваться металлические струны в окнах: даже если стекло и разбивалось, струны натягивались, и так просто через них уже было не пробраться. Хотя, помню случаи, когда грабитель пытался рубить струны лопатой.
В марте 2004-го в звании майора я ушел на пенсию по состоянию здоровья. А в ноябре того же года вернулся в охрану инспектором лицензионно- контрольной службы. В конце 2005-го снова стал её руководителем. В 2007 году перешел в разряд госслужащих. И, наконец, 11 ноября 2011-го ушел из охраны уже окончательно.
– Дети не пошли по вашим стопам?
– Нет, если честно, я не разрешил. У меня трое сыновей, один работает руководителем одного из предприятий в Мозыре, второй – на БГПЗ, третий – на КХП. Судьба у них сложилась.
– Сколько у вас внуков?
– Двое, и тоже мальчики. У моего отца было пятеро братьев и ни одной сестры.
– И в завершение вопрос: что вас сегодня радует?
– Да всё!
– Большое спасибо за беседу!
К сожалению 01.06.2018 года Патароча В.М. скоропостижно ушел из жизни по болезни.
Марина АТАМАНЧУК,
Фото автора и из архива семьи В. Патарочи